— Куда? — нервно фыркнул граф. — В склепы? Познакомить с мамой?

— А что? Неплохая идея! Заодно спросишь, кто тебе такой подарочек сделал.

…Надеюсь, Смерть успеет предупредить души предков, и они выскажут сыну очередную версию сказки «Отдай то, чего в своем доме не знаешь». И мэтру Куббику придется шепнуть пару слов — сильно сомневаюсь, что Анджелин именно меня заставит проводить обряд вызова. Да, кстати, о некромантах…

— А где Марджет? Надеюсь, ты не оставил ее в замке?

— За кого ты меня принимаешь? Она сидит в магистрате, пишет объяснительную. Она… хорошая девушка. Нормальная.

— И ты, — что-то в его тоне настораживало, — женишься на ней?

— Мог бы…

— То есть она тебе нравится? Пойми, Анж, я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы не раскаивался в этом поступке. Жениться только потому, что тебе в затылок дышат Байты… Кстати, раз одна из этих невест себя запятнала убийством, ты вполне можешь всю их семейку выгнать взашей.

— Не сомневайся, я так и сделаю. Как только будет получен ответ по делу леди Якобины, чтобы стало ясно, какую меру пресечения избрать, я разберусь с невестами. Может, даже удастся выпросить у короля отсрочку в связи с последними событиями.

— Все-таки Мардж… А как же Анита? Пока ты с нею обручен, сама Смерть не даст тебе никого повести к алтарю.

— Так я битый час пытаюсь получить у тебя совет, что с нею делать! — взорвался мой названый брат.

— А я тебе битый час толкую, что ты должен встать с нею у алтаря! Пойми, Анита под заклятием. Она несвободна, она — да, мертва! И мечтает обрести покой. А покой она обретет только после того, как обвенчается с тобой. И пока ты ей его не подаришь, и думать забудь о других женщинах!

Некоторое время граф молчал, напряженно раздумывая.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Собирайся, поехали.

— Зачем?

— На всякий случай. В замке творится бесы знают что. Убийства, привидения, восставшие мертвецы… звери какие-то. Похожие на волка.

Это он про волкодлака, который «деликатно» поднял его с постели.

— На волка? А не на оборотня?

— Ты что имеешь в виду?

— Ну как же, Анж? Неужели ты не помнишь свой собственный герб? Неужели тебе никто не рассказывал историю твоего рода?

— Мне было двенадцать лет, когда умер отец. Он многое просто не успел поведать. Но это все можно выяснить позже. Седлай коня и…

— Извини, — я встал, поставил пустой бокал на каминную полку, — но я опять безлошадный.

Граф какое-то время смотрел на меня, а потом нервно расхохотался.

— На тебя не напасешься, Згаш! — воскликнул он. — Ты второго коня из моих личных конюшен ухитрился потерять!

— Ага. А как ты думаешь, почему я так долго добирался сюда из Гнезно? Где пешком, где с попутчиками.

— Ладно, собирайся, поехали!

Заводного коня Анджелин, конечно, не привел, так что пришлось сесть на круп лошади одного из сопровождавших его рыцарей. Из-за этого мы не могли уединиться и пошептаться по дороге, не рискуя быть услышанными охраной, посему молчали всю дорогу, думая каждый о своем.

ГЛАВА 14

Замок встретил нас распахнутыми воротами. Стража выглядела сбитой с толку, в воздухе было разлито тревожное напряжение. Где-то слышались громкие причитания. Один из стражников, едва всадники въехали во внутренний двор, кинулся бежать с криком: «Милорд вернулся! Он приехал!»

— Что еще там случилось? — подумал вслух Анджелин, спешиваясь.

Я последовал его примеру. Мне лишь понадобилось сосредоточиться, чтобы понять: в наше отсутствие здесь побывала моя жена. Смерть пришла за своим, как обещала.

Во внутреннем дворе собралась толпа — рыцари, слуги, гости. Слышались глухие отчаянные рыдания, жалостливые причитания. А вот вереском не пахло. Уже.

Кто-то увидел подходившего графа, привлек внимание остальных. Люди расступались неохотно. Графиню Байт почти вынесли — она висела на руках своих дочерей. Леди Лавина осталась стоять, прямая и неподвижная, как изваяние. Сейчас она походила на Смерть больше, чем моя жена. Только глаза, когда женщина посмотрела на графа, были совсем другими.

Красное платье на серых камнях… Красная, уже сворачивающаяся и темнеющая, кровь… Она лежала лицом вниз, рассыпавшиеся волосы закрывали лицо, но и без того ошибки быть не могло.

Анджелин замер как вкопанный, и последние шаги я сделал в одиночестве. Опустился на колено, провел руками по ауре. Ни одной целой нити. И повреждения тела… Как говорится, восстановлению не подлежит.

Мне даже не нужно было сосредотачиваться. Я и так догадывался, что произошло.

…Якобина металась по комнате, как пойманная птица. Она не верила, что все может закончиться. Этого просто не могло быть! Она не хотела убивать Гемму — ей хотелось пролить кровь совсем другой женщины. Что же теперь делать? Анджелин приказал запереть ее под замок, обещал предать суду… Он не имеет на это права! Якобина — виконтесса, ее нельзя судить, как простолюдинку! Да и не страшилась она наказания — гораздо горше была мысль, что графиней Мас ей теперь не стать никогда.

А все Анджелин! Он должен был жениться на ней еще тогда, месяц назад. Если бы он не упрямился, если бы…

Внезапный порыв ветра принес запах сырости и каких-то цветов. Якобина поморщилась, оглядываясь. Окно в комнате, куда ее поместили, было крепко закрыто. Откуда сквозняк и эти запахи?

Порывисто оглянувшись, девушка увидела замершую на пороге незнакомую женщину. Вдовье платье — темное, с белой полосой отделки, не могло скрыть ее стройную фигуру. На распущенные волосы наброшена вуаль, голова опущена. Было в этой женщине что-то знакомое. Кажется, они где-то виделись? Но где?

— Вы кто? — спросила Якобина. — Впрочем, неважно. Как вы вошли?

— Для меня нет преград, — прошелестел из-под вуали негромкий голос. Он тоже был знаком. Знаком настолько, что виконтесса невольно стиснула кулаки. Этот голос был похож на…

— Что тебе здесь нужно? — Девушка все-таки не сдавалась.

— Я пришла за своим.

— Тут нет ничего твоего. Убирайся!

— Ошибаешься! У тебя есть то, что принадлежит мне, и я без этого не уйду.

— И что же тебе нужно? — Якобина попятилась, отступая не столько перед словами незнакомки, сколько перед ее ледяным спокойствием.

Гостья подняла голову, сквозь тонкую ткань вуали блеснули сиреневые льдинки глаз. Протянула руку ладонью вверх — над нею в воздухе вспыхнула искорка.

— Твоя душа.

И тут виконтесса вспомнила, где уже видела эту женщину. Кровь отхлынула у нее от сердца. Девушка попятилась, прижимая руки к груди.

— Нет! Ты не можешь вот так просто…

— Ты мне указываешь, что я могу, а что — нет? — Холодная улыбка тронула темные губы. — Ты считаешь себя сильнее? Пророчество должно исполниться. Я не уйду с пустыми руками.

Сделав несколько шагов, Якобина внезапно уперлась поясницей во что-то твердое. Окно. Тяжелая решетка, разноцветные стекла витража. Его даже не подумали запереть — на улице поздняя осень, уже холодно, и узница вряд ли захочет долго дышать свежим воздухом. Да и расположено окно на четвертом этаже над вымощенным камнями внутренним двором.

Но это же выход! Девушка мгновенно рванула на себя раму. От резкого рывка выскочила одна цветная стекляшка.

— Нет! — воскликнула она. — Я не пойду с тобой! Ни за что!

Смерть только улыбнулась. Якобина одним прыжком вскочила на подоконник, зацепилась подолом платья, покачнулась, хватаясь за оконную раму. Обломок стекла резанул пальцы. От неожиданности девушка разжала руки, дернулась, теряя равновесие…

Внизу были камни.

— Некромант… Некромант…

Негромкий шепоток вползал в уши.

— Господарь некромант?

— Чего еще? — буркнул, не вставая с колен. Знаю, вышло грубовато, но мне сейчас не до чинопочитания.

— Госп-подарь некромант. — На графа Байта было тяжело смотреть. Оно и понятно — не каждый человек может сохранить чувство собственного достоинства, стоя над телом погибшей дочери. — Вы… можете что-нибудь сделать?